Ветер с востока [СИ] - Александр Михайловский

Утром огромная страна проснется и услышит ликующий голос Левитана: «От Советского Информбюро…»

1 марта 1942 года, 02:40. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина.

Ни Василевский, ни Берия в эту ночь действительно не спали. Каждый из них по своим каналам внимательно следил за ходом битвы, развертывающейся под Старой Руссой. К половине третьего ночи стало ясно, что не только бригадам Бережного и Катукова удалось прорвать фронт, но и Северо-Западный фронт генерала Горбатова сумел окружить Старую Руссу и при поддержке тяжелой артиллерии и минометов начать штурм.

Корректировщики артполков РВГК особой мощности шли вместе со штурмовыми батальонами, и по их наводке огромные гаубицы Б-4 и пушки-гаубицы МЛ-20 в пыль разносили огневые точки немцев. В прошлой реальности до такой тактики Красная Армия дошла только к Будапешту, Вене и Берлину, а тут – почему бы и нет. Опробованная при штурме Сталино и Славянска, под Старой Руссой смычка «царицы полей» и «бога войны» была доведена до совершенства. А где-то шли по вражеским тылам кавалеристы Павла Белова и Иссы Плиева. Удара под основание прорыва можно было не опасаться, узкий прокол с первых же часов превратился в зияющую рану. Дальше все упиралось в разблокирование проходящей через Старую Руссу железной дороги и восстановление по ней движения поездов. И самое упорное сопротивление фашисты оказывали как раз в районе железнодорожного вокзала, и там же советские войска были наиболее скованы в применении знаменитых «Сталинских кувалд».

Обо всем этом и доложил Верховному смертельно уставший и хронически не высыпающийся Василевский. Держали его на ногах только осознание своей причастности к еще одной грандиозной победе и то природное упорство, с которым русский мужик держится на ногах в страду лишь потому, что один такой день кормит целый год.

Лаврентий Берия был утомлен и вымотан не меньше начальника Генштаба, но в общем-то недоумевал, почему и его вызвали на это ночное совещание в узком кругу. Его основной деятельностью уже давно была не борьба с изменниками и вредителями, а разработка и внедрение в производство новых видов вооружения, появившихся в РККА вместе с пришельцами из будущего. В настоящий момент Берия занимался не только Шашмуриным с его бронированной семейкой, но и автоматом АК с подствольным гранатометом, пулеметом ПК, аналогами реактивного гранатомета РПГ-7 и реактивного огнемета «Шмель», вакуумными и напалмовыми бомбами, будущим истребителем Ла-5 и многим другим. Под его руководством работали десятки институтов, сотни лабораторий, тысячи ученых, и только единицы из них знали конечные цели и задачи. Конечно, все это было очень важно, но практически ничего из вышеперечисленного еще не было готово к практическому применению. За одним маленьким исключением. Вот об этом исключении и зашла речь, когда в кабинет Сталина вошел чуть запоздавший генерал-майор Голованов.

– Товарищ Василевский, – неожиданно спросил Сталин, отвлекшись от обсуждения планов развития наступления, – если Гитлер решит деблокировать окруженную под Ленинградом группировку силами группы армий «Центр», то каким именно путем будут осуществляться переброска его механизированных войск?

– Товарищ Сталин, – ответил генерал-лейтенант, – расстояние от Смоленска, где сосредоточены резервы группы армий «Центр», до Пскова составляет примерно триста пятьдесят километров. По дорогам примерно в полтора раз больше. Пусть даже немецкие танки и лучше наших, довоенных, но такое расстояние своим ходом по зимнему бездорожью им не преодолеть.

Соответственно, можно ожидать железнодорожных перевозок через Витебск, Невель, Новосокольники с выгрузкой в пятидесяти или тридцати километрах от станции Дно. Например, в Дедовичах. И уже оттуда наступление механизированных частей на Дно и Псков. Это чуть ли не единственный маршрут с юга на север, прочие коммуникации в этом районе в основном имеют направление запад-восток. Для удара непосредственно по Пскову немцам придется добираться аж через Прибалтику. Кроме того, скоро весна, а реки, являющиеся для нас естественными рубежами обороны, тоже текут с востока на запад…

– Очень хорошо, – кивнул Верховный Главнокомандующий, – значит, если мы нарушим немецкие перевозки от Витебска к Дедовичам, то никакого удара во фланг Бережному у немцев не получится?

– Так точно, товарищ Сталин, – кивнул Василевский, – с началом немецкой перегруппировки мы планировали резко увеличить активность наших разведывательно-диверсионных групп в районах железнодорожных узлов Невель и Новосокольники…

– Очень хорошо, – кивнул Сталин, – но этого недостаточно, так можно лишь замедлить и ослабить удар, но не предотвратить его. У нас есть средство куда лучше. – Вождь повернулся к Берии. – Лаврентий, ты говорил, что твои люди закончили работу по этому, как его, напалму…

– Так точно, товарищ Сталин, закончили, – подтвердил «лучший менеджер всех времен и народов», – только наши специалисты говорят, что это оружие эффективно лишь при значительных концентрациях войск противника.

– Концентрацию войск противника мы создадим. – Сталин подошел к висящей на стене карте. – Вот тут, в окрестностях Невеля, наши диверсанты взорвут мосты севернее станции и создадут пробку. Когда железнодорожный узел будет забит немецкими войсками, наши летчики устроят оккупантам настоящие Содом и Гоморру. Слышите, товарищ Голованов? Авиагруппа особого назначения подавит на станции зенитную артиллерию, после чего задача вашей дивизии – сжечь эту станцию вместе с немцами в пепел. Чем больше их там соберется, тем сильнее будет эффект…

1 марта 1942 года, ранее утро. Псков.

Утро 1 марта 1942 года выдалось для генерал-полковника фон Кюхлера полным хлопот. Как раз в стиле древнекитайского проклятия: «Чтоб ты жил в интересное время». Где-то на востоке, в районе Старой Руссы, глухо грохотала тяжелая артиллерия русских, здесь же, в Пскове, в месте дислокации штаба группы армий «Север» было тихо, подозрительно тихо. Псков находился в глубоком тылу, в ста пятидесяти километрах от линии фронта. И лишь глухое ворчание «сталинских кувалд» подсказывало его жителям, что фронт еще есть, и Красная Армия пока еще воюет.

Древний Псков, построенный по типичному для древних славян принципу основания крепостей при слиянии двух рек, видел многое за свое тысячелетнее существование. Под его стенами побывали литвины князя Ягайло и немецкие крестоносцы, в злосчастную двадцатипятилетнюю Ливонскую войну его осаждали войска польского короля Стефана Батория, а чуть позже мушкетеры и драгуны шведского короля Густава Адольфа.

А сейчас по улицам древнего русского города мерно вышагивали обутые в подкованные сапоги патрули оккупантов. Ночь. Новый порядок. Комендантский час. Любого застигнутого вне своего жилища горожанина ждал в лучшем случае арест и заключение в концлагерь, а в худшем – расстрел. Концлагерь, кстати, располагался тут же, на восточной окраине города у поселка Кресты. «Оставь надежду всяк сюда входящий» – опутанный колючей проволокой забор, бараки, пулеметные и наблюдательные вышки… Все как положено, для полноты привычной картины не хватает только крематория.

Но не каждый концлагерь мог похвастаться таким замечательным техническим творение сумрачного германского гения. В большинстве лагерей трупы казненных и погибших от голода и болезней узников просто закапывали. В зимнее же время, когда мерзлая земля требовала даже не лопаты, а лома с киркой, тела погибших просто складывали в жуткую поленницу. Кажется, в античности это и называлось гекатомбами.

Охрану по периметру лагеря несли литовские националисты. Не то сейчас время, чтобы отвлекать немецких солдат, которых и так не хватает на фронте, на охрану концлагерей.

Разведгруппа капитана Бесоева, свернув с Ленинградского на Крестовское шоссе, проскочила концлагерь в Крестах не задерживаясь. Легковая машина неизвестной марки не привлекла к себе внимания часовых. Тем более что следовавший за ней полугусеничный транспортер был вполне немецким и нес опознавательные знаки дивизии СС «Мертвая голова», находившейся в составе 16-й армии вермахта.

Следом за ними с разрывом в десять минут в ордере походной колонны следовал передовой батальон гвардии майора Рагуленко с приданной в его состав танковой ротой. А товарища «Слона» хлебом не корми, дай чего-нибудь раздавить. К тому же танк Т-72 и БМП-3Ф под немецкую технику не маскируются никак – слишком длинные у них стволы орудий.

При виде приближающейся танковой колонны, когда в ночной полутьме стали уже видны силуэты боевой техники, охрана в концлагере всполошилась и забегала. Но было уже поздно. Головная «семьдесятдвойка» прибавила газу и, вырвавшись вперед, прорвала проволочное заграждение, сбила лобовой броней угловую пулеметную вышку. Крутой разворот на месте, и вот уже танк идет вдоль Крестовского шоссе прямо по линии проволочного заграждения. С хрустом ломаются деревянные столбы, а проволочное заграждение собирается перед танком эдакой гармошкой. С треском на землю рухнула еще одна вышка. Когда буйствуют сорок две тонны и восемьсот лошадей силы, то лучше не попадаться у них на пути.